Обмен электронных валют по самому выгодному курсу!
 


Kurbetsoft
Доступно в Google PlayИстория происхождения денег – часть 2

История происхождения денег - часть 2

Недавно мы публиковали первую часть из серии статей, посвященных истории происхождения денег, в которой изучили различные прекурсоры денег, узнали, какими деньгами пользовались представители человеческой расы раннего палеолита, а также попытались выяснить, откуда у современного человека такая страсть к накоплению и коллекционированию благ и драгоценностей.

Сегодня же, хочется сильнее углубиться в эволюционную психологию и подробнее раскрыть тему коллекционирования.

Эволюция, сотрудничество и коллекционирование

Джон Мейнард СмитЭволюционная психология отталкивается от ключевого математического открытия Джона Мейнарда Смита (John Maynard Smith). Используя модели популяций коэволюционирующих генов из хорошо изученной области популяционной генетики, Смит предположил существование генов, способных кодировать стратегии – хорошие или плохие, – применяемые в простых задачах («играх», изучаемых в теории игр). Смит доказал, что эти гены, конкурируя за передачу будущим поколениям, развивают стратегии, образующие Равновесие Нэша со стратегическими задачами, порождаемыми конкуренцией. В числе таких игр «дилемма заключенного», классическая задача о сотрудничестве, и «ястребы и голуби», классическая проблема агрессии и её смягчения.

В теории Смита критически важно то, что хотя эти стратегические игры, на первый взгляд, разыгрываются между фенотипами, на самом деле они происходят на уровне генов – именно здесь разворачивается конкуренция. Именно гены – а совсем не обязательно индивиды – управляют поведением так, как если бы они были ограниченно рациональными (кодируя предельно оптимальные стратегии в рамках того, что может быть выражено фенотипами, с учетом исходного биологического материала и предшествующей эволюционной истории) и «эгоистичными» (если использовать метафору Ричарда Докинза). Генетическое влияние на поведение является адаптацией к социальным проблемам, возникающим в процессе конкуренции генов в фенотипах. Смит назвал такое возникшее в процессе эволюции Равновесие Нэша эволюционно стабильной стратегией.

«Эпициклы», надстроенные над прежней теорией индивидуального отбора, такие как половой и родственный отбор, исчезают в этой более общей теории, которая, осуществляя своего рода коперниканский переворот, ставит в центр не индивидов, а гены. Таким образом, теорию Смита можно описать метафорической и часто неправильно трактуемой формулировкой Докинза об «эгоистичном гене».

Лишь немногие другие виды сотрудничают на таком же уровне, как хотя бы люди палеолита. В некоторых случаях — уход за молодняком, колонии муравьев, термитов, пчёл и т. д. – животные сотрудничают потому, что они родня — так они помогают копиям своих «эгоистичных генов», находящимся у их родственников. В некоторых очень условных случаях также имеет место сотрудничество между не состоящими в родстве, которое эволюционные психологи называют реципрокным (взаимным) альтруизмом. Согласно Докинзу, если обмен благами не происходит одновременно (а иногда и в этом случае), одна из сторон может жульничать. Обычно так и происходит. Таков типичный результат игры, известной в теории игр как «дилемма заключенного»: сотрудничество выгодно обеим сторонам, но в случае жульничества одна сторона получит большую выгоду за счет другой. В популяциях, состоящих из обманщиков и обманываемых, первые всегда выигрывают. Однако иногда животные сотрудничают, используя повторяющиеся взаимодействия и стратегию, называемую «око за око»: продолжай сотрудничать до тех пор, пока другая сторона не сжульничает, после чего тоже начинай жульничать. Такая угроза мести мотивирует продолжительное сотрудничество.

Тем не менее, ситуации, когда подобное сотрудничество действительно имеет место в животном мире, очень ограничены. Основное ограничение заключается в том, что такое сотрудничество сводится к отношениям, в которых как минимум один участник так или иначе вынужден находиться рядом с другим. Самый распространенный случай – это симбиоз паразита и хозяина. Если интересы паразита и хозяина совпадают и сотрудничество более выгодно, чем независимое существование (то есть паразит также чем-то полезен хозяину), тогда они, успешно играя в игру «око за око», образуют симбиоз – состояние, в котором интересы, и особенно механизм передачи генов от одного поколения другому, совпадают. Они превращаются в единый организм. Тем не менее в этом случае имеет место не только сотрудничество, но также эксплуатация. И то, и другое происходит одновременно. Эта ситуация аналогична такому человеческому институту, как дань, которую мы проанализируем ниже.

История происхождения денег – часть 2 EditВстречаются и особые случаи, когда паразит не живет в организме хозяина и симбиоз не образуется. Здесь не состоящие в родстве животные обитают на очень ограниченной территории. Яркий пример, описанный Докинзом, – это рыба-чистильщик. Она заплывает в рот своего хозяина, поедая живущие там бактерии и помогая тем самым рыбе-хозяину, после чего уплывает. Рыба-хозяин может сжульничать – подождать, пока рыба-чистильщик завершит свою работу, и затем съесть её. Но она этого не делает. Поскольку обе рыбы подвижны, каждая из них имеет возможность выйти из отношений. Однако рыба-чистильщик развила очень сильное чувство индивидуальной территориальности, и её полосы и танцы сложно сымитировать – точно так же, как сложно подделать логотип бренда. Поэтому рыба-хозяин знает, где она может пройти чистку – и также знает, что если сжульничает, то ей придется начинать всё сначала с новой недоверчивой рыбой-чистильщиком. В таких отношениях цена входа, а следовательно и выхода, высока, и поэтому обходится без жульничества. Кроме того, рыба-чистильщик очень маленькая, поэтому её “питательная ценность” невысока в сравнении с выгодой от хотя бы одной чистки.

Один из самых уместных примеров – вампировая летучая мышь. Как можно догадаться по названию, эти животные сосут кровь млекопитающих. Интересно, что у них бывают как удачные ночи, когда они находят кровь в избытке, так и неудачные, когда они возвращаются ни с чем. Их тёмный промысел очень непредсказуем. Как следствие, удачливые (или ловкие) мыши делятся кровью со своими менее удачливыми (или менее ловкими) соседями по пещере. Они изрыгают кровь, и благодарный получатель её поедает.

История происхождения денег – часть 2

Как правило, такие получатели – родственники. Из 110 таких отрыгиваний, которые наблюдал сильный духом биолог Дж. С. Уилкинсон (G.S. Wilkinson), в 77 случаях это было кормление детей матерями, а в большинстве остальных случаев речь шла о генетических родственниках. Однако также было небольшое число случаев, которые невозможно было объяснить родственным альтруизмом. Чтобы продемонстрировать, что здесь имел место взаимный альтруизм, Уилкинсон смешал популяции летучих мышей из двух разных групп. Мыши, за очень редкими исключениями, кормили только старых друзей из своей изначальной группы. Такое сотрудничество требует построения долгосрочных отношений, в которых партнеры часто взаимодействуют, узнают друг друга и следят за поведением друг друга. Жизнь в пещере как раз создает условия для формирования таких долговременных отношений.

Как мы увидим, некоторые люди тоже выбирали очень рискованные и непостоянные объекты питания и делились излишком с не состоящими с ними в родстве особями. По сути, они зашли в этом гораздо дальше летучих мышей. Докинз предполагает, что «деньги – это формальный символ отложенного взаимного альтруизма», но не развивает эту замечательную мысль. Мы же попытаемся это сделать.

В небольших человеческих группах публичная репутация может отодвигать ответные действия индивида и мотивировать сотрудничество в виде отложенной взаимности. Однако репутационным убеждениям свойственны ошибки 2 типов: ошибки насчет того, кто что сделал, и ошибки в оценке пользы или ущерба от этих действий.

Потребность запоминания лиц и услуг – сложнейшая когнитивная задача, однако большинство людей относительно легко с ней справляются. Узнать лицо просто, а вот вспомнить, какая именно услуга была оказана, – несколько сложнее. Вспомнить во всех подробностях, какую именно пользу услуга принесла получателю, – еще сложнее. Избежать споров и недопонимания очень трудно или вообще невозможно.

История происхождения денег – часть 2

Проблема оценки, или измерения ценности, очень многогранна. Люди сталкиваются с ней в любой системе обмена – оказание взаимных услуг, бартер, деньги, кредитование, трудоустройство, покупки на рынке. Она важна при вымогательстве, налогообложении, взимании дани и установлении судебных наказаний. Она важна даже при взаимном альтруизме у животных. Возьмем, к примеру, обезьян, обменивающихся услугами, – скажем, фрукты взамен на почесывание спины. Взаимное вычесывание может помочь избавиться от клещей и блох, которых индивид не видит или к которым он не может самостоятельно дотянуться. Но какой объём работ по вычесыванию и какое количество фруктов составляет «справедливый» обмен для обеих сторон, или, другими словами, не будет обманом? Стоят ли двадцать минут почесывания спины одного или двух фруктов? И насколько большими должны быть фрукты?

Даже простой случай обмена кровью более многогранен, чем кажется. Как именно летучие мыши оценивают стоимость полученной крови? Оценивают ли они стоимость услуги по весу, объему, вкусу, способности утолить голод или по каким-то другим параметрам? Точно так же трудности измерения возникают даже в простом обмене между обезьянами «почеши мою спину – я почешу твою».

Для большинства потенциальных обменов у животных проблема измерения неразрешима. Очевидно, что главное препятствие для взаимного альтруизма среди животных заключается не в распознавании лиц и сопоставлении их с оказанными услугами, а именно в способности обеих сторон с достаточной точностью договориться о стоимости услуги.

Даже сохранившиеся каменные орудия людей раннего палеолита в некоторых отношениях слишком сложны для нашего мозга. Отслеживание всех связанных с ними услуг – кто и для кого изготовил орудие, какого оно качества и, следовательно, кто кому что должен – за пределами клана должно было быть слишком трудным. К этому следует добавить большое разнообразие не сохранившихся до наших дней органических предметов, а также нематериальных услуг (таких как вычесывание). Даже после обмена небольшой частью этих предметов и услуг наш мозг, каким бы большим он ни был, не смог бы уследить за тем, кто кому что должен. Сегодня мы часто записываем подобные вещи – но у палеолитических людей и письменности то не было. Если имело место сотрудничество между кланами и даже между племенами, на что указывают археологические данные, то проблема ещё больше усугубляется, поскольку племена охотников-собирателей обычно были очень враждебными и недоверчивыми.

История происхождения денег – часть 2

Если деньгами могут быть раковины, мех, золото и т. д. – если деньгами могут считаться не только монеты и банкноты, в соответствии с законами о платежных средствах выпускаемые властями, но и различные другие предметы, – то что вообще такое деньги? И почему люди, часто живущие на грани голода, тратили столько времени на изготовление ожерелий, вместо того, чтобы охотиться и собирать еду? Экономист девятнадцатого века Карл Менгер (Carl Menger) первым описал естественное и неизбежное возникновение денег при достаточном объёме товарного бартера. В современной экономике картина не сильно отличается от его версии.

Необходимым условием бартера является совпадение интересов. Алиса выращивает орехи, но ей хочется яблок; Боб выращивает яблоки, но ему хочется орехов. Их участки находятся рядом друг с другом, и Алиса достаточно доверяет Бобу, чтобы переждать период между дозреванием орехов и яблок. При выполнении всех этих условий, бартер происходит без особых проблем. Но если Алиса выращивает апельсины, даже если Бобу хочется апельсинов не меньше, чем орехов, им повезет меньше, потому что апельсины и яблоки не одинаково хорошо растут в одном и том же климате. Если Алиса и Боб не доверяют друг другу и не могут найти третье лицо, которое выступило бы посредником или следило бы за соблюдением договоренностей, то им тоже не повезет.

Возможны и другие трудности. Алиса и Боб не могут чётко сформулировать договорённость о продаже орехов или яблок в будущем, потому что, например, Алиса может оставить себе лучшие орехи (а Боб – лучшие яблоки) и поделиться лишь отбросами. Сравнение качества двух разных товаров в дополнение к их количеству ещё больше усложняется тогда, когда качество одного из них осталось лишь в воспоминаниях. Кроме того, невозможно предвидеть такие события, как плохой урожай. Эти трудности существенно усугубляют проблему определения Алисой и Бобом того, был ли отсроченный взаимный альтруизм действительно взаимным. Подобные трудности растут по мере увеличения временного промежутка и неуверенности между изначальной и ответной транзакциями.

Смежной проблемой является то, что, как сказали бы инженеры, бартер «не масштабируем». Бартер хорошо работает при небольших объёмах, но с их увеличением становится всё более затратным, пока издержки не становятся неоправданными. Если имеется n товаров и услуг, подлежащих обмену, то на бартерном рынке должно быть n^2 цен. Для пяти товаров требуется двадцать пять цен, что ещё не так уж и плохо, но для 500 товаров потребуется 250 тыс. цен, что намного превосходит тот разумный предел, за которым может уследить один человек. При наличии денег есть только n цен – 500 товаров, 500 цен. Деньги в данном случае могут выступать как средством обмена, так и просто стандартной мерой стоимости – главное, чтобы количество денежных цен не было слишком большим для запоминания и чтобы цены не менялись слишком часто. (Последняя проблема, наряду с неявным страховым «договором» и отсутствием конкурентного рынка, может объяснить то, почему цены часто определялись не непосредственными переговорами, а обычаями).

Другими словами, бартер требует совпадения запасов или навыков, предпочтений и времени, а также низких издержек. Его издержки растут намного быстрее, чем количество товаров. Конечно, бартер лучше, чем полное отсутствие обмена, и раньше он был достаточно распространен, однако он сильно ограничен в сравнении с торговлей с использованием денег.

Примитивные деньги существовали задолго до появления крупных торговых сетей. У них было также более раннее и более важное применение. Деньги существенно улучшали работу даже небольших бартерных сетей, значительно снижая потребность в доверии. Одновременное совпадение предпочтений было намного более редким, чем совпадение на больших временных промежутках. Благодаря деньгам, Алиса могла собирать для Боба голубику в сезон её созревания, а Боб мог охотиться для Алисы шестью месяцами позже, в сезон миграции мамонтов, и при этом никому из них не надо было следить за тем, кто кому должен, или доверять памяти или честности другой стороны. Благодаря неподдающимся подделке ценностям, мать могла вложить в воспитание ребёнка намного больше. Деньги превращают проблему разделения труда из дилеммы заключенного в простую обменную сделку.

История происхождения денег – часть 2

Прекурсоры денег, использовавшиеся многими племенами охотников-собирателей, сильно отличаются от современных денег, играют в современной культуре другую роль, и, вероятно, их функции ограничивались небольшими бартерными сетями и другими локальными институтами, с которыми мы познакомимся немного позже. Поэтому я буду называть их «драгоценностями» (collectibles), а не деньгами как таковыми. В антропологической литературе такие предметы называются либо просто «деньгами», которые понимаются более широко, чем выпускаемые властями банкноты и монеты, но более узко, чем «драгоценности» в сегодняшней статье; либо используется расплывчатый термин «материальные ценности» (valuables), который иногда применяется к предметам, не являющимся драгоценностями в нашем понимании. Причины выбора термина «драгоценности» среди других возможных названий для прекурсоров денег вскоре станут очевидны. Драгоценности обладали вполне определенными свойствами. Они не были только символическими. Хотя конкретные предметы и свойства менялись в зависимости от культуры, они были отнюдь не произвольными. Первичной и главной эволюционной функцией драгоценностей было хранение и обмен благами (накоплениями). Некоторые виды драгоценностей, такие как вампум, вполне могли выполнять все функции современных денег, если экономические и социальные условия способствовали торговле. При обсуждении средств обмена благами, предшествовавших чеканке монет, я буду иногда использовать термины «прекурсоры денег» и «примитивные деньги», как синонимы «драгоценностей».

В завершение

На этом хочется завершить вторую статью цикла. Надеюсь, вам понравилась эта информация. Если вы пропустили первую часть текста, то ознакомиться с ней можно здесь. Подписывайтесь на наш телеграм-канал, cледите за анонсами. Продолжение следует.

Автор: Ник Сабо (Nick Szabo)

Источник




[vkontakte] [facebook] [twitter] [odnoklassniki] [mail.ru] [livejournal]

Каталог сайтов