Обмен электронных валют по самому выгодному курсу!
 


Kurbetsoft
Доступно в Google PlayЧто движет феноменом криптовалют: Как организованы ключевые игроки — Часть 3

В этой главе мы узнаем, как Мировая паутина собрала хакеров с помощью месседж-бордов и email-рассылок, где они начали самоорганизоваться. Мы рассмотрим истоки их стремления к построению частных сетей, и того, как им удалось определить требования к таким сетям, используя уроки предыдущих десятилетий.

В предыдущих частях:

Часть 1. Что не так с криптовалютным бумом

Часть 2. Исторический контекст

Хакеры начинают разработку «свободного» ПО

Из хакерской культуры выросла неформальная система совместного создания ПО, которая существовала за пределами корпоративной структуры. Это движение стало известно как FOSS (от слов «бесплатное» (free) и «открытый исходный код» (open source), и оно поставило своей целью распространить определенные этические приоритеты в индустрии программирования. Движение поддерживало идею свободного лицензирования ПО и выступало против оплаты за доступ к определенной программе или коммерциализации данных пользователей.

В контексте разработки термин «бесплатный» не относится к розничной цене, но означает свободу распространения и модификации. Такой тип свободы в философском контексте подразумевает «свободу от отслеживания и монетизации пользовательских данных путём проникновения в личную сферу». Какая связь между программным лицензированием и слежкой? Фонд свободного программного обеспечения объясняет её на примере коммерческого ПО:

«Если мы сделаем копию и отдадим её другу, если мы попытаемся понять, как работает программа, если мы установим программу на более чем одном компьютере дома, мы можем быть пойманы и посажены в тюрьму. Это один из пунктов лицензионного соглашения, которое вы принимаете перед началом использования ПО. Корпорации, стоящие за коммерческим ПО, часто будут шпионить за вашей активность и запрещать делиться программой с другими. И, поскольку мы активно используем компьютеры В повседневной жизни, коммерческое ПО представляет неприемлемую угрозу свободному обществу».

Хотя Фонд свободного программного обеспечения основан на философии из академической среды и хакерской культуры 1970-х, основатель фонда, компьютерный ученый из MIT Ричард Столлман, основал движение за свободное ПО в 1983 году, запустив GNU, свободный набор для разработки программ с открытым кодом (полноценная операционная система появилась в 1981 году, когда Линус Торвальдс представил Linux, и связка GNU/Linux стала реальной альтернативой Unix).

Столлман основал Фонд свободного ПО в 1985 году. Он предвосхитил опасности для персональных данных, которые возникли десятилетия спустя на платформах типа Facebook, чьи неаккуратные отношения с распространителями данных привели к вторжению в приватную информацию по меньше мере 87 миллионов человек в 2016 году. В 2018 году баг позволил хакерам получить контроль над данными более 50 миллионов пользователей.

Манифест GNU провозгласил корпоративную разработку ПО тратой времени:

«Мы уже существенно сократили объем работы, необходимый всему обществу для продуктивности, но небольшая толика этих изменений была конвертирована во время отдыха для работников, потому что продуктивность сопровождается значительной долей непродуктивной активности. Причиной этого является бюрократия и сопротивление конкуренции. Манифест GNU утверждает, что свободное ПО имеет потенциал для сокращения лишних производственных трат времени и ресурсов. Манифест сообщает, что движение свободного ПО обладает техническим императивом, чтобы с использованием технических наработок в продуктивности сократить общий объем работы».

Мы определили свободное ПО как «свободу от монетизации, которая противоречит конфиденциальности пользователей». Во многих случаях такие программы свободны от всех ловушек коммерциализации, включая: ограничительные авторские права, дорогие лицензии, ограничения на изменения или распространение. Bitcoin и Linux являются примерами свободного ПО в обоих измерениях: свободы от слежки и свободы на распространение и копирование.

Разработчики свободного ПО придерживаются системы ценностей и разграничивают себя от IT-компаний, которые публично не делятся своими инновациями, и которые отслеживают активность пользователей и продают их личные данные.

Основная критика коммерческого ПО со стороны Столлмана касалась обязательной непродуктивной конкуренции и монетизации:

«Парадигма конкуренции — это гонка: награждая победителя, мы вдохновляем остальных бежать быстрее… Но если бегуны забывают, за что предлагается награда, и намерены выиграть — не важно, как — они могут придерживаться разных стратегий — например, нанесение ущерба другим участникам гонки. Если бегуны вступают в драку, они придут к финишу позже. Коммерческое и секретное ПО — моральный эквивалент бегунов, вовлечённых в драку… Нет ничего неправильного в желании платить за работу или поиске способа максимизации прибыли, пока не начинают использоваться разрушительные средства. Метод извлечения денег из пользователей программы, с ограничением использования этих программ, разрушителен, поскольку ограничения снижают список способов использования программы. Это, в свою очередь, снижает объем богатства, которое человечество получает от программы. Умышленное ограничение доступа к программе влечёт за собой умышленное разрушение».

«Непродуктивная работа», упомянутая Столлманом отсылает нас к концепции ложных технологий Веблена, которые появляются для внутренних целей церемониального использования, для укрепления корпоративной иерархии:

«Ложные «технологические» разработки отражают форму системы церемониальной власти, главная забота которой — контролировать использование, направление и последствия процесса разработки, и в то же время служить институциональным основанием для определения границ технологии с помощью мер доминирования юридической системы, системы собственности и информационной системы. Эти границы устанавливаются для служения институтам, которые стремятся к контролю… Это способ властвования, и институты доминирования общества используют его в постоянных попытках установить гегемонию над жизнями людей».

Принципы хакеров кодифицированы в работе «Собор против базара»

В 1997 году хакер Эрик Реймонд представил метафору для разработчиков свободного ПО. Он сравнил хакерский подход, который основывался на добровольных пожертвованиях, с базаром, где взаимодействовали множество непохожих персонажей.

Коммерческое ПО, заявил Реймонд, было подобно строительству собора, с акцентом на центральное планирование и грандиозное абстрактное видение. Собор, сказал он, перегружен деталями, он избыточный и обезличенный. Хакерское ПО, утверждал он, адаптировалось и служило широкой аудитории — как базар.

Вместе с этой метафорой Реймонд кодифицировал 19 значимых «уроков» хорошей практики в движении за открытое ПО. Некоторые из уроков представлены ниже:

  • Каждая хорошая работа над программой начинается с зуда у разработчика;
  • Когда вы теряете интерес к программе, ваш последний долг — передать её компетентному преемнику;
  • Отношение к пользователям как к со-разработчикам — простейший путь к ускорению доработки программы и эффективному удалению багов;
  • Учитывая основание в виде бета-тестеров и со-разработчиков, почти каждая проблема будет быстро определена, а способ её решения будет кому-то очевидным;
  • Зачастую, самые яркие и инновационные решения вытекают из понимания того, что ваша концепция проблемы была неправильной;
  • Совершенство дизайна программы достигается не тогда, когда больше нечего добавить, но скорее тогда, когда нечего убрать (отсылка к Антуану де Сент-Экзюпери);
  • Польза любого инструмент должна быть известной, но по-настоящему великий инструмент имеет сферы применения, которых вы никогда от него не ожидаете;
  • Если координация разработки ведется через эффективное средство, такое как интернет, и известно, как реализовать процесс без принуждения, тогда наличие множества руководителей неизбежно становится лучше одного.

Из этих идей выкристаллизовался подход хакеров к созданию ПО.

Субкультуры хакеров сталкиваются в киберпространстве

По мере распространения интернета хакерские субкультуры встречались друг с другом на месседж-бордах и форумах. В их работе и поведении обнаружились сходства, включая:

  • Принцип делиться программами и информацией с другими;
  • Свобода запроса;
  • Право на разделение ПО;
  • Отвращение к авторитету;
  • Азарт и умение.

Но у них были разные взгляды на будущее интернета.

Утопические идеи о власти компьютерных сетей в пост-капиталистических обществах возникли в 1968 году. Сторонники концепции думали, что компьютерные сети позволят человечеству жить в своего рода Саду Эдема, передача человеческой воли будет осуществляться через автономных компьютерных агентов, труда не будет, а люди будут существовать в гармонии с природой.

Были и антиутопические взгляды. Юный писатель-фантаст Уильям Гибсон придумал термин «киберпространство» и использовал его в коротком рассказе 1981 год под названим «Сожжение Хром». В его концепции киберпространство было местом, где большие корпорации могут действовать безнаказанно. В его истории хакеры могли буквально войти в киберпространство, настолько мощную систему, что она могла раздавить человеческий разум. Гибсон воображал, что в киберпространстве правительство окажется неспособным кого-либо защитить. В нем не было законов, а политики не имели значения. Киберпространство было ничем иным, как воплощением грубой и брутальной власти современных гигантских компаний. Гибсон, Брюс Стерлинг, Руди Ракер и другие писатели сформировали ядро этого крайне антиутопического направления в литературе.

Утописты начинают становиться богатыми

Другая группа хакеров возникла из контркультуры 1960-х. Многие из них воспринимали интернет как новый и безопасный мир, где многие радикальные вещи становились реальностью. Киберпространство становилось местом, где люди оказывались освобождены от старых и коррумпированных властных иерархий.

Такой оптимистичный взгляд превалировал в бизнес-кругах Кремниевой долины в 1980-х и 1990-х, создавая крайне позитивное видение технологии как одновременно силы добра и пути к богатству. Один британский академик писал в то время:

«Эта новая вера возникла из странного слияния культурной богемности Сан-Франциско с хайтек-индустрией Кремниевой долины… Она сочетает свободный дух хиппи и предпринимательское рвение яппи. Такое сочетание противоположностей было достигнуто через глубокую веру в потенциал новых информационных технологий. В цифровой утопии, все будут богатыми хиппи».

Кульминацией идей о «стареющих хиппи» стала «Декларация независимости киберпространства», написанная в 1996 году бывшим поэтом группы Grateful Dead Джоном Перри Барлоу, который был частью «кислотной» контркультуры. К середине девяностых культура стартапов Кремниевой долины и новомодный журнал Wired объединились вокруг утопического видения Барлоу на Мировую паутину. Он начал проводить собрания под названием «Кибертоны» в стремлении сплотить сообщество. Они непреднамеренно стали питательной средой для предпринимательства, утверждает Барлоу:

«Кибертон» был задуман как эквивалент «Кислотного испытания» и должен был включать ту же публику. Но он сразу же приобрел финансовое, коммерческое значение, что вначале было немного тревожным для такого старого хиппи, как я. Но как только я увидел, что он действительно работает, я подумал: отлично, если ты хочешь получить «Кислотное испытание» в девяностых, желательно, чтобы деньги тоже были включены».

Возникновение движения шифропанков

Но пока одни мечтали сделать всех «богатыми хиппи», другие придерживались антиутопического направления и верили, что из-за потребления интернет станет паноптикумом корпоративного и государственного контроля и шпионажа. Как раз об этом писал Уильям Гибсон. Тогда эти люди решили обезопасить себя от такого будущего.

Возможное решение они видели в криптографических системах, которые позволят избежать слежки и контроля. Старший научный сотрудник Intel Тим Мэй написал в 1992 году «Манифест крипто-анархиста»:

«Технология для совершения этой революции — а она обязательно будет и социальной, и экономической, существовала в теории последнее десятилетие. Эти методы основаны на шифровании публичных ключей, системах «доказательства с нулевым разглашением» и различных программных протоколах для взаимодействия, аутентификации и верификации. В последнее время Агентство национальной безопасности активно следило за академическими конференциями в США и Европе. Но только недавно компьютерные сети и персональные компьютеры достигли эффективной скорости, чтобы сделать эти идеи реализуемыми».

До недавнего времени регуляторы классифицировали криптографию как военную технологию. В 1995 году один криптограф подал иск к Государственному Департаменту США после того, как Госдеп принял решение о том, что дискета, содержащая копию какого-либо академического учебника, на юридическом языке стала «боеприпасом». Госдеп проиграл, и теперь криптографический код передается свободно:

Сильная криптография обладает необычным свойством — её проще использовать, чем уничтожить. Это редкое качество для структуры, созданной человеком, физической или цифровой. До 20-го века многие «безопасные» конструкции было сложно построить, но относительно легко в них проникнуть, используя правильную взрывчатку или устройство. Замки не выдерживали осад, бункеры разрушались из-за бомбардировок, а секретные коды взламывали компьютеры. Компьютерный учёный из Принстона Арвинд Нараян писал:

«Больше 2 тысяч лет реальность поддерживала утверждение Эдгара Аллана По о том, что «человеческая изобретательность не может придумать шифр, который человеческая изобретательность не может решить», подразумевая игру в кошки-мышки, где преимущество было у стороны с лучшими навыками и большим количеством ресурсов. Это резко изменилось в 1970-х благодаря трем отдельным событиям: симметричные криптосистемы DES (Data Encryption Standard), ассиметричный шифр RSA и Протокол Диффи-Хееллмана».

Он также выразил значение 1990-х:

«Впервые появились криптографические алгоритмы с четким математическим обоснованием (хотя и не доказательством) своей силы. Они появились накануне революции микрокомпьютеров, и компьютеры рассматривались как инструменты наделения властью и автономией, нежели чем как инструменты государства. Это были первые семена «крипто-мечты».

Шифропанки были субкультурой хакерского движения с акцентом на криптографию и приватность. У них был свой манифест, написанный в 1993 году, а также собственная рассылка на электронную почту, которая длилась с 1992 по 2013 гг. и в какой-то момент включала 2 тысяч адресов. Усеченная версия манифеста приведена ниже. В последних строчках провозглашается необходимость создания системы цифровой валюты как способ отобрать власть над прайваси у формальных институтов.

Манифест шифропанков

Термин «шифропанк» — это игра слов, производное от термина «киберпанк», суб-жанр фантастики, первооткрывателем которого был Уильям Гибсон и его последователи. В манифесте написано:

«Таким образом, приватность в открытом обществе требует наличие систем для анонимных транзакций. До последнего времени наличные деньги оставались основным выражением таких систем. Системы анонимных транзакций — это не про секретные транзакции. Анонимная система наделяет отдельного пользователя властью раскрывать свою личность только тогда, когда он этого хочет; это суть частной жизни. Приватности в открытом обществе необходима криптография… Мы не можем ожидать, что правительства, корпорации или другие большие, безличие организации дадут нам конфиденциальность из жалости. В их интересах говорить о нас, и мы должны ожидать, что они будут говорить. Попытка предотвратить их речь означает борьбу против реалий информации. Информация не просто хочет быть свободной, она существует, чтобы быть свободной. Информация распространяется для того, чтобы заполнить доступное для хранения пространство. Информация — это более молодой и сильный брат Слуха. Информация быстрее, у неё больше глаз, она больше знает и меньше понимает, чем Слух. Мы должны защищать наше частное пространство, если хотим вообще его иметь. Мы должны сплотиться и создать системы для анонимных транзакций. Люди тысячелетиями защищали свою частную жизнь с помощью шепота, темноты, конвертов, закрытых дверей, секретных рукопожатий и курьеров. Технологии прошлого не могли гарантировать настоящую приватность, а электронные технологии могут. Наша цель как шифропанков — строительство анонимных систем. Мы защищаем частную жизнь с помощью криптографии, системами для анонимной пересылки электронных писем, цифровых подписей и электронных денег».

Было предпринято множество попыток создать системы цифровых денег. Одним из получателей электронных писем шифропанков был Сатоши Накамото. Кроме него в списке рассылки значились: вдохновитель крипто-анархии Тим Мэй; автор концепции цифровой P2P-валюты Вэй Дай; создатель BitTorrent Брэм Коэн; создатель WikiLeaks Джулиан Ассандж; создатель PGP Фил Циммерман; разработчик протокола OpenWhisper и мессенджера Signal Мокси Марлинспоук; генеральный директор Z-cash Зуко Уилкок.

Криптографические системы приобретают «моральное значение»

Современные инженеры повторили попытки создать организации, которые бы заставляли следовать этическим принципам. Этот хронологический список включает следующие события:

1964. Национальное общество профессиональных инженеров создало кодекс этики, который фокусируется на социальной ответственности, «безопасности, здоровье и благополучии общества».
1969. В MIT основан Союз озабоченных ученых, IEEE.22.
1982. Основана Международная ассоциация криптологических исследований, целью которой является расширение использования криптографии для блага общества.
1990. Основан Фонд электронных рубежей.

Технологический оптимизм, который характеризовал Кремниевую долину в 1990-х, также заложил некоторые этические ловушки в индустрии. В работе 2005 года под названием «Моральный характер криптографической работы, профессор по компьютерной науке из университета Дэвиса, Филипп Рогуэй, предложил практикующим технологам внимательно подумать над предположением о том, что ПО по своей природе является «хорошим» для всех:

«Если вы технологический оптимист, из вашей работы получится «розовое» будущее. Это накладывает ограничение на этическую ответственность. Важно делать работу, и делать её хорошо. Это становится моральным императивом, как будто бы ваша работа ценна сама по себе».

Рогуэй предлагает технологам сменить фокус на моральный долг, чтобы построить новые зашифрованные системы, которые бы наделили властью обычных людей:

«Мне кажется, было бы точным сказать, что традиционное шифрование создает тенденцию для наделения властью обычных людей. Шифрование напрямую поддерживает свободу слова. Оно не требует дорогих и сложных для добычи ресурсов. Оно создается инструментами, которые легко распространить. Человек может воздерживаться от использования систем с «запасными дверями». Даже обычный язык для разговоров о шифровании предполагает мировоззрение, в котором обычные люди — Алисы и Бобы — должны быть вправе позволить себе возможность приватного общения. Чтобы прийти к этому с другой стороны, нужно внедрить шифрование в архитектуру, которая наделяет властью, но на пути к этому можно столкнуться с серьезными препятствиями».

«Ответственные» хакеры начинают организовываться в 1990-х

У многих бесплатных программ были сторонние разработчики, которые вносили обновления в проект из альтруизма, перенося изменения из «кастомной» версии в оригинальную. Так, проекты бесплатного ПО без централизующего механизма аккумулировали наработки сотен и тысяч людей, которые в другой ситуации никак бы не координировались. Такая форма организации стала известна как «открытое распределение».

Открытое распределение относится к стилю менеджмента, который допускает высокую долю свободы работникам знания, которые могут начать или присоединиться к любой работе над продуктом и самостоятельно решить, как распределять свое время между задачами. Такой подход рассматривается как форма самоорганизации и широко практикуется за пределами любой корпоративной или партнерской структуры в мире бесплатного ПО.

При открытом распределении способность к принятию решений лежит в руках людей, наиболее близким к решению проблемы. У проектов есть «основное ответственное лицо», то есть сотрудник, который дольше всех работал или обладает наибольшим влиянием. За пределами рабочей группы проекта не существует никаких арбитров. Проектные лидеры могут становиться последователями, или же вовсе выбыть, а на их место могут прийти новые энтузиасты. Будучи противоположностью традиционным системам управления, где власть строго распределена, подход открытого распределения устанавливает лишь временные отличия в зависимости от позиции лидирующего сотрудника.

Коротко: Как работает распределение

Как мы обсуждали в Главе первой, «аналитики» являются управленческим корпоративным классом, который обычно заинтересован в изменениях. Маркетинговые нарративы могут заменить инженерные приоритеты. Постоянные, ненужные изменения могут повлиять на функциональность программы непредсказуемым образом, и в результате слабо управляемым частным сетям может недоставать стабильности, или же они могут страдать от сбоев, простоев или же «ползучести новых свойств».

В проектах открытого распределения вы сами предлагаете изменения, которые затем выстраиваете. Здесь нет не-технических менеджеров, которые бы придумывали ложные функции, и даже если такие функции предлагаются, вряд ли кто-либо согласится их реализовать.

Предложенные свойства или изменения должны быть внедрены своим инициатором, который единственный может внести новый код, если остальные участники проекта согласны с тем, что решаемая проблема реальна, а решение подходяще.

Эта альтернативная модель организации рабочих отношений рассматривается как основное достижение движения за бесплатное и открытое ПО.

Преимущества открытого распределения

Такая система обладает множеством преимуществ, одно из которых называют «технической задолженностью». Техническая задолженность — метафора дополнительной работы, которая появляется в будущем из-за быстрых и слабых решений, которые принимаются сегодня. На практике, техническую задолженность легко получить в результате легкомысленных предложений о новых функциях программы, перенаправлений, изменений, слабой коммуникации и других проблем. Техническая задолженность также может возникнуть вследствие требований регулирования и законодательства, которое накладываются на производителей ПО.

В этом случае корпоративный менеджмент и государственные надзиратели недостижимы, поскольку оба являются источниками насильственного, монотехнического, церемониального, ложного технологического развития — и самой задолженности.

При накоплении технической задолженности может быть трудно внедрить значимые изменения в программу в будущем. Системы с высоким уровнем технической задолженности становятся Сизифовым трудом, поскольку на сохранение их статуса-кво требуется все больше усилий, и в то же время остается меньше времени на планирование будущего. Подобные системы требуют рабской самоотверженности. Они прямо противоположны работе, которая способствует счастью. Техническая задолженность имеет высокую человеческую стоимость, как указано в одном анекдотическом описании разработчика (отредактировано для краткости):

Неприглядная работа. Базовый код, наполненный технической задолженностью, означает, что скорость добавления новых функций значительно замедляется, что влечёт за собой расстройство среди разработчиков и неловкие дискуссии о дальнейших способностях бизнеса. Когда новые разработчики нанимаются или консультируют проект, они знают, что столкнутся с множеством смущенных взглядов со стороны новичков, которые пытаются скрыть легкое презрение. Чтобы связать это с метафорой технической задолженности, подумайте о ком-нибудь по уши в долгах, кто пытается объяснится на фоне преследований со стороны кредиторов. Это смущает и, в свою очередь, деморализует.

Борьба внутри команды. Не удивительно, что такие ситуации приводят только к усилению разногласий в коллективе. Опять же, в качестве метафоры можно привести пример супружеской пары, расколотой калечащим долгом. В командах образуются боевые линии. Сверху расстройства и конфуза от проблемы как таковой они начинают добавлять ехидство.

Атрофированные навыки. После установления атмосферы конфуза и начала более строгой игры в обвинения, члены команды могут почувствовать, как ускользает их профессиональная сторона. В общем-то, они хотят трогать вещи, которые бы как можно меньше напоминали человеческое изделие, потому потому что это еще больше усиливает их летаргическое состояние. Это слишком медленное и слишком рискованное направление.

Техническая задолженность обычно возникает в результате работы над программой, у которой нет четкого понимания, концепции решения какой-то конкретной проблемы. В то время как вы вносите новые функции, вы начинаете меньше и меньше понимать реальную цель для пользователей. В результате вы заканчиваете свой путь в «анти-паттерне». Анти-паттерны — это шаблоны дизайна и действия, которые выглядят правильным направлением в данный момент, но оказываются технической задолженностью. Анти-паттерны — разрушители проектов и компаний, потому что они  собирают в кучу все технические долги.

Напротив, в проекте с открытым распределением, имеющем глобальное значение, преимущества от такого стиля управления максимизируются. Такие преимущества включают:

  • Координация. Люди, которые задумывают и осмысливают работу, хорошо её делают.
  • Мотивация. Вы сами выбираете проект, поэтому у вас многое поставлено на карту.
  • Ответственность. Потому что вы выбираете себе назначение и сами решаете проблемы, никто не может вас винить, кроме вас самих, если что-то не работает.
  • Эффективность. Доверительные благодаря своему времени участники взаимодействия немедленно приступают к работе. Никакие бюрократические препоны не замедляют процесс программирования.

Как выясняется, людям нравится принцип открытого распределения. В 2005 году Школа управления Слоуна при MIT, а также компания Boston Consulting Group провели исследование мотивации программистов систем с открытым кодом. Вот какие выводы они сделали:

«Мы обнаружили, что… внутренняя мотивация на основе удовольствия, — буквально то, насколько креативным себя чувствует человек при работе над проектом, — самый сильный и самый распространенный драйвер для добровольной работы над ПО… Многие озадачены тем, что может показаться иррациональным и альтруистичным поведением участников движения: отдача кода вовне, раскрытие полной информации и помощь незнакомцам в решении их технических проблем… участники FOSS могут искать состояние потока, а потому выбирают проекты, которые соответствуют их уровню навыков и трудности задачи, хотя такого выбора у них может не быть на обычной работе».

Это привело к признанию управленческой наукой грехов двадцатого века. Теперь они ищут пути для реорганизации, чтобы передать процесс принятия решений в руки операторов!

Коммерческие разработчики становятся жертвами подражания

Движение «открытого кода» официально возникло в 1996 году как рекламная компания за распространение бесплатных ПО в среде бизнеса. Оно презентовало бесплатное ПО в ключе, который могли понять предприниматели.

Создатель GNU Столлман говорит, что разница между бесплатным и открытым ПО — моральная: «Большинство обсуждений «открытого исходного кода» не уделяют внимание правильному и неправильному, а только популярности и успеху».

Каким бы не было различие, гигантские технологические корпорации запаниковали из-за внезапного вторжения ПО, которое каждый мог получить по лицензии, скопировать, разделить, развернуть, модифицировать или коммерциализировать. В 2000 году глава Microsoft Windows Джим Алчин сказал, что «открытый исходный код — это разрушитель интеллектуальной собственности». В 2001 году, Стив Балмер заявил, что «Linux — это раковая опухоль, которая с точки зрения интеллектуальной собственности распространяет себя на все, к чему прикасается».

Факт остается фактом: методологии открытого кода и управления в стиле открытого распределения были приятными и произвели на свет очень успешные программы. В 2001 году движение доросло до того, чтобы привнести методологии открытого распределения в корпорации. Оно было названо «Agile-разработкой», и это была отчаяннная мера со стороны коммерческих компаний ПО соответствовать духу времени. Если бы они не смогли победить открытый код, они могли бы присоединиться к этому движению и построить коммерческие сервисы и продукты на его вершине. Копируя шифропанков и энтузиастов киберпространства, сторонники Agile написали манифест, где, в частности, говорилось:

«Чтобы преуспеть в новой экономике, чтобы агрессивно продвигаться в эпоху электронного бизнеса и интернете, компаниям надо избавиться от своих воплощений Дилбертов. Эта свобода от бессодержательности корпоративной жизни привлекает сторонников методологии Agile и пугает определенных традиционалистов (вы не можете использовать слово «дерьмо» в профессиональном документе). Вообще-то, подходы Agile пугают корпоративных бюрократов — по крайней мере тех из них, кто счaстлив продолжать процесс ради процесса, вместо того, чтобы делать лучшее для «потребителя» и дать им что-то своевременное и воспринимаемое «как обещали», — потому что у них не остается мест, где они могли бы спрятаться».

Бесплатная система с открытым исходным кодом Linux получает ошеломляющий успех

Microsoft наконец интегрировал Linux и другие технологии открытого кода в своей бизнес-платформе Azure, выпущенной в 2012 году. Linux победил Windows и другие коммерческие операционные системы в гонке за тем, чтобы стать основателем Сети. ОС на основе Unix управляют 67% всех серверов на Земле. Из этих 67% почти половина исползует Linux. Вне зависимости от того, какой компьютер или телефон вы используете, когда вы гуляете по интернету, вы, скорее всего, подключаетесь к серверу Linux.

Другим бесплатным библиотекам с открытым кодом также сопутствует успех в корпорациях. Bloomberg LP использует код, который ведет к проектам открытого кода Apache Lucene и Apache Solr, критичный для функций поиска в сервисе Терминала. BSD, другой продукт Unix, послужил основой для macOS и iOS. Google Android также основан на Linux.

BMW, Chevrolet, Mercedes, Tesla, Ford, Honda, Mazda, Nissan, Mercedes, Suzuki и крупнейшая в мире автомобилестроительная компания Toyota — все они используют систему Automotive Grade Linux в своих машинах. У Blackberry и Microsoft тоже есть автомобильные программные платформы, но они используются незначительной частью автопроизводителей. По состоянию на 2017 год Volkswagen и Audi движутся в сторону платформы Android, построенной на Linux.

Tesla, в свою очередь, распространяет код своих Linux-платформ для автомобилей серий Model S и X, включая платформу Tesla Autopilot, источники ядер для аппаратного обеспечения, и системы инфотейнмент.

Эти примеры демонстрируют два неочевидных урока о об индустрии программирования:

1. Успех программы часто имеет обратную зависимость с объемом капитала, стоящей за ней.

2. Многие из наиболее значимых изменений в компьютерных технологиях оказались продуктами энтузиастов, работавших за пределами корпоративной или университетской систем.

Современное построение организации проявляется в образе хакеров

Сегодня, многие разработчики ПО экспериментируют с тем или иным способом, который позволяет снизить значимость управленческой иерархии. Spotify и Github — две большие компании, которые полностью организованы по принципу открытого распределения.

Spotify выпустил два видеоролика о том, как сотрудничают независимые команды этого проекта. Эти видеоролики поучительны в отношении того, как группы открытого распределения могут объединяться для создания единой платформы и продукта из многих составных элементов без какого-либо центрального координатора.

Что движет феноменом криптовалют: Как организованы ключевые игроки — Часть 3
Видео об «инженерной культуре» компании Spotify показывает, как открытое распределение работает в коммерческой IT-компании. На практике, традиционным компаниям трудно принять такой вид организации без внешней помощи.

Ссылки на видео: часть 1 и часть 2.

Открытое распределение работает в компаниях так же, как оно работает за пределами корпоративных структур, но с несколькими исключениями. Хотя рейтинг компании не определяет распределение проектов, это часто является фактором при компенсации.

«Отзывчивая организация» — это движение, организованное Microsoft, чтобы распространить организационный стиль открытого распределения внутри самой корпорации, а также в Yammer, корпоративной системы месседжбордов, которую Microsoft приобрела в 2012 году. Возникли консалтинговые фирмы, которые специализируются на «организационном дизайне» и переходе на «отзывчивую» структуру команды.

В конечном счете, попытки создать «идеальные инженерные условия» внутри корпорации продолжаются в зависимости от того, насколько уверенно она себя чувствует в данном статусе. Google начинал строить свою структуру с версии открытого распределения, известной как «20% времени», но позднее она была упразднена, когда компания выросла и внедрила ранжирование стеков.

Дальнейшее исследование показывает, что во многих компаниях власть не переходит к «производителям». Согласно исследованию издания Школа управления Слоуна при MIT и Deloitte Digital, зрелые в цифровом смысле компании должны толкать процесс принятия решений вниз по организационной структуре, но этого не происходит. Респонденты в том исследовании сказали, что хотели продолжать развитие своих навыков, но не получили поддержки от своего работодателя.

Это открытие отсылает к вышеуказанному исследованию Школы управления Слоуна при MIT о мотивациях разработчиков программ с открытым кодом, в результате которого обнаружилось, что программистам нравится работать в подобных проектах из-за того, что это путь к развитию новых, длительных и полезных навыков.

Резюме

В этой главе мы представили хакерскую культуру и ее подход к созданию ПО на основании набора специфических принципов дизайна и ценностях. Мы показали, как хакерская культура развила организационный шаблон, и мы предположили, что эти шаблоны сделали ПО более доступным не-профессионалам и не-академичным людям, тем самым подрывая социальные группы, созданные строгим лицензированием и закрытым кодом. Мы продемонстрировали успех подхода свободного распространения и открытого кода на фундаментальном уровне на таких примерах, как Linux и Apache.

Наконец, мы показали способы, с помощью которых коммерческие разработчики ПО попытались мимикрировать под принципы открытого распределения. С помощью свободного распространения и открытого кода движение хакеров уничтожило институциональную монополию на R&D. В следующей главе мы узнаем, как конкретно работают их организационные шаблоны, и как был создан Биткойн с тем, чтобы их улучшить.

Подписывайтесь на BitNovosti в Telegram!

Делитесь вашим мнением об этой статье в комментариях ниже.

Источник




[vkontakte] [facebook] [twitter] [odnoklassniki] [mail.ru] [livejournal]

Каталог сайтов