Обмен электронных валют по самому выгодному курсу!
 


Kurbetsoft
Доступно в Google PlayПриручение криптовалют

Когда Интернет только появился, многие исследователи, пионеры технологии и энтузиасты понимали, что он станет источником серьёзных проблем с анонимностью в сети.

Сама природа инфраструктуры Интернета усложняет жизнь анонимных участников сети. Наши данные постоянно путешествуют по публичным каналам. Для того чтобы достичь пункта назначения, данные должны быть соответствующим образом помечены. Если же пользователь хочет получить ответное сообщение, то он также должен раскрыть и свой адрес. В 1993 году Эрик Хьюз писал в «Манифесте шифропанка»:

«В большинстве случаев личность человека не очевидна. Когда я, покупая в магазине журнал, отдаю деньги продавцу, ему нет необходимости знать, кто я. Когда я договариваюсь с провайдером об отсылке и получении электронной почты, ему не нужно знать, кому я посылаю сообщения, что я пишу. … Если механизмы транзакции таковы, что моя личность непременно раскрывается, значит, приватности у меня нет. У меня нет возможности выбирать, раскрывать свою личность или нет; я всегда должен это делать».

Шифропанки появились из любви к тому, чем обещал стать Интернет, благодаря тому, что Интернет мог значить для конфиденциальности личности.

В широком смысле можно сказать, что шифропанки были (и до сих пор являются) группой людей, преданных криптографии, шифрованию и всем остальным инструментам, которые обеспечивают конфиденциальность личности. Этим объясняется первая часть слова «шифропанк». Шифропанки также выступают против цензуры, чрезмерного надзора правительства и традиционных силовых структур. Отсюда происходит вторая часть названия — «панки».

Страхи шифропанков обоснованно и полностью подтвердились. Сегодня никто не может свободно гулять по просторам Сети, не раскрывая огромное количество личной информации. Откровения Эдварда Сноудена вынесли проблемы конфиденциальности и безопасности на общее обозрение. С того момента ситуация только ухудшилась. Всё стало настолько плохо, что фраза «экономика слежки» стала ассоциироваться с самыми влиятельными компаниями в сети — особенно с Google, Facebook, Twitter и другими гигантами, процветающими за счёт рекламы.

Шифропанки были (и есть) группой людей, преданных криптографии, шифрованию и всем остальным инструментам, которые обеспечивают конфиденциальность личности. От слова «шифр» и происходит их название.

Для структур, ведущих слежку, одно из самых информативных занятий — это трата денег. Для того чтобы продать вам больше продуктов, Google (и её рекламным партнёрам) необходимо владеть информацией о том, что вы уже приобрели. Эта же информация может быть использована и в самых разнообразнейших подлых целях — для проведения грязных PR-кампаний или шантажа. Правоохранительные органы также уже очень давно ведут «денежную слежку». Истории кредитных карт, банковские выписки и другие финансовые документы становятся основой расследований уголовных дел. Именно криминальные организации были одними из первых, использовавших криптовалюту. И на то есть причины.

Именно поэтому, идея цифровых денег, которые можно тратить анонимно, как и наличные, всегда интересовала шифропанков. С ростом авторитарности во всём мире многие люди чувствуют естественные опасения за рост цензуры в Интернете. Авторитарные режимы явно заинтересованы в контроле над тем, что покупают граждане, зачастую строго ограничивая ассортимент доступных для покупки или продажи товаров.

Для многих криптовалюты являются способом обхода этого авторитарного экономического контроля. Однако, как показывает история, силовые структуры всегда находят и применяют сильные инструменты. Сегодня шифропанки сталкиваются с проблемами, о которых Ханна Арендт сказала: «Самый радикальный революционер станет консерватором сразу же после революции».

Новые технологии неизбежно будут приручены

В своём эссе Stupid Undergrounds Пол Манн описал сценарий, который мы уже видели в мире искусства и в критической теории:

«В этом глупом подполье может появиться любая инновация, которая будет одновременно максимально радикальной и изначально бесполезной. На кон поставлена и траектория развития вне клише. Из-за этой траектории технология не приносит дальнейших открытий, а просто повторяет себя: культурное приключение повторяется спустя много времени после его приручения, но мы всё ещё думаем, что это приключение».

Движения, начинающиеся с революции, не могут оставаться революционными вечно. Повесив чистый холст, можно ненадолго бросить вызов миру искусства, но другое дело, когда такие революционные действия повторяются уже после того, как кончаются беспорядки. Кроме того, в будущем эти действия и продукты неизбежно попадают в руки существующей власти.

Редимейды Марселя Дюшама выставляют в художественных галереях мира. Панк-рокер Марки Рамон стал невероятно состоятельным. Если самый богатый в мире человек отправит вам 600 разных видов футболок с Че Геварой, некоторые из которых созданы с использованием рабского или даже детского труда, воскликните ли вы viva la revolución?

Таким образом, идеалы шифропанка, на основе которых был создан Биткойн, попадают в одну кучу с биржевыми индексными документами, играют на руку инвесторам Уолл-стрит и Кремниевой долины, а также получают оценку таких модных организаций, как BlackRock.

В то же время в Reddit, Twitter и на других платформах Интернета уже новое глупое подполье заявляет, что Биткойн — это революционный инструмент для борьбы с ведущими силовыми структурами, и в то же время покупают и продают криптовалюту на веб-сайтах, созданных и профинансированных крупными магнатами, которые уже давно приручили криптовалюты после её революционного появления.

Движения, начинающиеся с революции, не могут оставаться революционными вечно.

Кевин Вербах писал о приручении Биткойна в статье о том, как нормативные постановления в разных странах оказывают значительное влияние на сам Биткойн. Идеальные деньги шифропанков находились вне существующих политических структур. В течение какого-то времени так было и с Биткойном. Но цена победы в революции — это превращение в тренд, а Биткойн уже одержал несколько значительных побед.

Ходлеры даркнета, которые хранят биткойны из шифропанковских соображений, похожи на того художника, который в 2018 году вывесил пустой холст, — они всё ещё сосредоточены на первоначальном источнике движения, которое уже ушло далеко вперёд. Глупое подполье криптовалютной сферы хлопает себя по спине за превращение технологии, которая уже была приручена, в товар, за её капитализацию. Они всё ещё считают себя революционерами.

Билли Джо Армстронг рассказывает следующую историю:

Ко мне подошёл парень и спросил: «Что такое панк?». Я пнул мусорную корзину и сказал: «Это панк!» Он тоже пнул мусорную корзину и спросил: «Это панк?» На что я ответил: «Нет, это тренд!»

Может ли криптовалюта уничтожить чрезмерный контроль гнетущих режимов над расходами граждан? Нет, пока власти издают законы о Биткойне и сажают в тюрьму тех, кто его использует, а это уже происходит в некоторых уголках мира. Является ли криптовалюта революционной альтернативой существующим финансовым силовым структурам? Нет, пока такие компании, как BlackRock, хотят включить Биткойн в индексный фонд. Манн также писал о «глупом повторении»:

Ярость панка — это ярость глупого повторения. Она намного более разрушительна, чем самые великолепные современные изобретения. Она разрушает всё вокруг и в то же время оставляет всё на своих местах, как будто всё работает как и раньше. Но она никогда не показывает нам своего призрака, никогда не говорит о том, что вся ценность уже потеряна, но всё выглядит, как и раньше.

Сторонники Биткойна борются с властными структурами, лишают «фиатные» деньги ценности и в то же время кормят Уолл-Стрит и технологических магнатов, создающих криптовалютные биржи, которые сами же используют.

Конечно, так и происходят перемены в мире. Инновационные технологии попадают в руки ведущих организаций, а некоторые всё ещё используют их, чтобы анонимно отправлять деньги онлайн. Однако, техногики не должны обманывать себя насчёт преобразующей силы технологий, как будто они находятся в вакууме. Сильные инструменты всегда попадают в сильные руки. Невозможно создать революцию спустя много времени после того, как технология была приручена.

Глупое подполье криптовалютной сферы хлопает себя по спине за превращение технологии, которая уже была приручена, в товар, за её капитализацию. Они всё ещё считают себя революционерами.

Нужно признать, что Интернет изначально считался революционной системой для борьбы с централизацией, однако в конце концов стал централизованным инструментом влияния властных структур. Сегодня глупое подполье смотрит на «децентрализованную сеть» как на инструмент, который действительно уничтожит эту крепость, в которую был помещён Интернет.

Манн также говорил: «В глупом подполье, как и во многих других местах, путь к излечению часто возвращает к болезни. Лечение просто превращается в ещё один симптом».

Революционные технологии не изолированы от остального мира. Они существуют в геополитической, экономической и межличностной жизни Земли. Подобные прорывы могут провоцировать изменения в группах людей, которым принадлежит власть, но когда пыль осядет, то те, кто использовал эту технологию для обретения власти, начнут использовать её и для сохранения этой власти. Технологии становятся всё сильнее, а значит сильнее становится и их влияние. Техногикам придётся признать, что независимо от того, что они изобретают, невозможно создать вечную панацею от всех бед. Реальность скорее такова, что если сегодня будет создано что-то действительно мощное, то в будущем оно станет источником чьих-то бед.

Техногикам придётся признать, что и в их работе действует закон непреднамеренных последствий. Нужно подходить к технологиям с большей долей скептицизма или даже с некоторым цинизмом. Работа технологических специалистов никогда не будет основываться лишь на их личных идиллических целях.

Источник




[vkontakte] [facebook] [twitter] [odnoklassniki] [mail.ru] [livejournal]

Каталог сайтов