Обмен электронных валют по самому выгодному курсу!
 


Kurbetsoft
Доступно в Google PlayКто управляет планетой?

Наиболее одиозные и, одновременно с этим, популярные темы многих дискуссий, в том числе среди средств массовой информации являются различные конспирологические описания функционирования нашего общества. Их специфика предполагает объяснение любого нового явления как очередной части общей теории заговора. Поклонники криптовалют уже успели ощутить подобное веяние времени на себе. Tак в разработчики биткойна записали специальные секретные ведомства – ЦРУ и АНБ. Картина мира в таких сценариях довольно простая – некто (группа лиц) управляет миром через множество невидимых нитей, буквально, через финансовые или гипнотические инструменты. Забегая вперёд, можно обозначить то, как подобное поведение достаточно конструктивно описал лауреат Нобелевской премии по физике Ричард Фейнман «Исходя из знаний об окружающем мире, гораздо более правдоподобна версия о том, что теории заговора – результат известных нам иррациональных особенностей человеческого разума, а не его осмысленных действий». В итоге даже сформировалось устойчивая закономерность это описывающая – Бритва Хэнлона.

Мы же попытаемся взглянуть сквозь иронию об mason2иллюминатах, в действительные конструкции управления институтов власти. Неужели никто не настраивает «волну» и мир развивается с отпущенными вожжами? Разумеется всё не совсем так. На сегодняшний день в развитых странах в управлении массами наибольшего успеха добились… масоны. Да да, и это не
ошибка, именно подобные организации заставляют правительства демократических государств идти наперекор своим внутренним убеждениям и принимать во многом трагичные решения, среди которых и та самая эксплуатация, и поборы собственного населения, о которых так любят говорить как либералы, так и многие антирыночники. Изменилось лишь название этих объединений, сегодня оно характеризуется одним общим словом – профсоюзы.

На возведение «строек века» во времена Священной Римской Империи уходили десятилетия. И всё это время тысячи людей работали бок о бок друг с другом. Вполне ожидаемо развивались межличностные отношения, формировались свои лидеры и уставы. Возведение огромных соборов и замков, без исключения, состоявших из обработанного камня или кирпича, постоянно требовало таких профессионалов как каменщики. Именно объединению каменщиков и предстояло получить наиболее широкую известность, как самой влиятельной неформальной организации. Очень скоро они стали самостоятельными подрядчиками, так называемыми вольными каменщиками или просто масонами («Mason» англ. – каменщик). Это означало, что они в достаточной степени могли диктовать цены, то есть заключать договор на равных с заказчиком. По тому насколько они были влиятельными, можно судить о том, как chateau-de-Pierrefonds2короли выступая в роли заказчиков всегда расплачивались за их работу, несмотря ни на что. Так алчный король Франции Филипп IV предпочёл залезть в долги ордена Тамплиеров и впоследствии его уничтожить, чем вступить в конфликт со строителями замков Пимартен и Ногаре. Ауру таинственности и религиозности масоны как организация (а не просто средневековая артель) приобрела уже значительно позже, примерно с 18 века.

На сегодняшний день существует достаточно много свидетельств того, что даже строительство пирамид происходило наёмниками на вполне примемлемых условиях (а не рабских, на которых работала вся остальная экономика Древнего Египта). Разумеется, явление профессиональных объединений распространялись и на другие сферы деятельности. Cредневековые гильдии (цеха) ремесленников всё своё время существования держали под контролем цены и торговлю, не впуская чужаков и блокируя конкуренцию, строго определяя квоты и участников. Это же касалось стоимости и условий труда.

Идиллию нарушила буржуазная революция. Бурное развитие права и либеральной мысли, сметая привилегированный уклад жизни, в первую очередь подставило под удар локальные монополии. Как оказалось новый класс собственников – капиталисты, успешно расчищали путь новым производственным отношениям, при которых конечный продукт был значительно лучше и дешевле. Конкуренция ущемляла тех, кто ранее контролировал рынок благодаря кооперации с прошлой властью феодалов.

Организации профессиональных рабочих вступили в затяжной конфликт с новыми властями, директивно установившими равноправие. Поскольку они не имели никаких внятных обоснований для привилегий, попытки этих организаций влиять на правительства были достаточно маргинальны и не находили поддержку среди широких масс, 689001_1000выливаясь в локальные движения луддитов в лучшем случае. Однако довольно скоро протекающий кризис экономической науки произвёл на свет “социализм”, за идею которого ухватились ищущие необоснованных привилегий гильдии всего мира. “Борьба за социальные права”, как доктрина движения, набирала огромную популярность, так в «рыцарях труда» (очередной орден профсоюзов) к концу 19 века в США находился каждый второй наёмный сотрудник. Демпинг и «борьба» принимали довольно жёсткую форму — не столько против собственников, сколько против тех, кто в профсоюзах не состоит.

В то время когда сокращение рабочего дня повышало производительность и капиталисты сами его сокращали, рабочие организации боролись за требования принимать на работу только членов профсоюза. К этому же прилагалось требование документальной записи традиций и неформальных соглашений между работниками. Поток новых рабочих желающих вступить в профсоюз как раз и был связан с его принудительным характером. Именно данные требования и вызывали жесткое сопротивление среди работодателей, выступающих за открытость трудовых отношений. Первый антимонопольный закон Шермана был направлен как раз против экспансии подобных организаций.

Вера в то, что профсоюзы могут значительно повысить реальную заработную плату на долгий срок и для всего рабочего класса, является одним из величайших заблуждений нашего века. В основе этого заблуждения лежит непонимание того, что заработные платы по сути определяются производительностью труда. Именно по этой причине, например, заработные платы в США были несравненно выше, чем в Великобритании и Германии в течение тех десятилетий, когда в этих странах «рабочее движение» было намного сильнее.

Генри Хазлитт

Развитие левого движения, тем не менее, продолжало отвоёвывать новые привилегии для подобных организаций. Уже при Рузвельте их деятельность стала в США полностью легальной и представлять собой достаточную политическую силу. Рост социального перераспределения продолжился практически бесконтрольно, вызвав разорение целых городов, таких как Детройт, полностью находившихся под контролем профсоюзных организаций в течение десятилетий. Сегодня именно они дают 30 миллионов голосов демократической партии, что перевешивает количество голосов вызванных финансированием предвыборных компаний капиталистами партии республиканцев. В итоге пораженческой динамики чередующихся компромиссов, производство американских компаний вынуждено мигрировать в третьи страны.

Возвращение влияния «цеховиков» загоняет свободу человеческой деятельности в рамки старых правовых привилегий. Меру данного влияния на общество красноречиво демонстрирует недавний пример в Копенгагене. Собственник открыл ресторан, и новоиспеченные сотрудники добровольно отказались вступать в профсоюз дабы не платить членские взносы. Подобная дерзость незамедлительно вызвала бессрочное пикетирование территории профсоюзами вокруг ресторана (под флагами нарушения прав трудящихся разумеется), в том числе блокирование вывоза мусора. В итоге ресторан закрыли по санитарным причинам. 25 человек потеряли работу.

Конечно, в случаях, когда власть создаёт более тягостные условия, нежели собственник либо сама им является, подобные объединения крайне плодотворны. Так движение портовых работников в Гданьске, фактически заставило идти коммунистическую власть на уступки и консолидировало общество вокруг партии «Солидарность». В начале 70-ых в Чили произошли массовые протесты дальнобойщиков, которые привели к краху режима социалиста Альендэ. В конце этого же десятилетия, румынские шахтёры заставили выполнить свои требования диктатора Чаушеску, что впоследствии сподвигло огромные массы трудового населения стихийно организовываться в нелегальные профорганизации и в итоге разрушить ненавистный режим.0_7eb70_64600e7d_orig

Кто же противодействует этой силе? С кем она заключает компромисс, либо неустанно борется? Чьими указаниями руководствуется правительство в первую очередь? Теми же какими и во всех остальных сферах жизни остальные люди – указаниями экспертов. Врач, сантехник или ландшафтный дизайнер, определённо облегчают наш выбор и помогают избежать ошибки. Для руководства, этими экспертами являются специалисты многих областей, но на центральном месте конечно же располагаются экономисты. Ни один промышленник или бухгалтер якобы и в подметки не годится этим современным мудрецам в плане знаний об управлении экономикой.

Ровно с тех пор как берёт начала экономическая наука, управленцы, будь то диктаторы или популисты всех мастей, переодеваются в социальных инженеров и принимаются за выполнение «рекомендаций» тех или иных экспертов по экономике. Зачастую увлёкшись настолько, что строят всю внутреннюю и внешнюю политику полностью основываясь на предлагаемых экономистами догмах, как бы они не противоречили здравому смыслу. Даже если не рассматривать носителей идеологов наиболее маргинальных экономических взглядов (Пол Пота, Ленина, Чавеса), то подобным поведением увлекалось множество политических лидеров.

В 19 веке в мир стремительно ворвался либерализм. Бурное развитие экономической теории в это время полностью принадлежало идеям свободы. Свобода была синонимом экономического успеха страны. Один за другим рушились феодальные режимы со своими системами привилегированного права, а новообразовавшиеся капиталистические включались в конкурентную гонку (англ. Race to the bottom). Это в свою очередь означало создание более благоприятных условий ведения бизнеса, чем у соседей. Меньше налогов и больше защиты от иностранных конкурентов. В конечном виде формировалась целая протекционистская доктрина, ломающая устоявшееся империалистическое поведение. Так если в русско-турецкой войне 1829 года Великобритания принимала сторону противников Османской империи в виде поддержки независимости Греции, то уже  в Крымской войне, напротив, выступала за её целостность. Османская империя, имевшая торговый договор с Британией, была важнейшим рынком сбыта английских товаров, что предопределило выбор английских властей.

Дальнейшее развитие теорий международной торговли предопределило slide_31появление ГАТТ (прародителя ВТО) и множества локальных торговых союзов (НАФТА, ТС, ЕС). Невинная борьба с мошенничеством банков, которую требовали от государства сторонники классической школы экономики, очень быстро переросла в их фактическую национализацию. Все последующие денежные реформы происходили чётко по заветам возникшего кейнсианства. Повсеместная валютная интервенция и последовательный отказ от «золотого» резервирования — целиком и полностью проект Кембриджской школы экономики. Сторонники экономики предложения заставили пересмотреть даже условия военных поражений. Тогда как конец Первой Мировой Войны означал выплату проигравшими репараций победителям, то уже после Второй Мировой Войны победители наоборот субсидировали пораженцев так называемым  планом Маршалла.

Даже, казалось бы, такая сугубо идеологическая вещь как холодная война и политика сдерживания – целиком и полностью продукт развития теории игр, предложенный экономистами. Поддерживается экономистами и рост того или иного регулирования, вплоть до самого неформального – допущения накачивания центральными банками спекулятивных пузырей, как «необходимой антициклической меры». Это же касалось и отношения к профсоюзам. Если либерализм оставлял принятие решений за собственником (что порой приводило к силовому противостоянию), то новое время и новые теории регулирования восприняли “организации трудящихся” на ура.

Конечно, нельзя однозначно  утверждать о пагубности влияния экспертов-экономистов, даже в то время когда экономическая наука находится в явном кризисе, а следовательно её рецепты могут нести негативные последствия. Ведь одно только появление Милтона Фридмана на сцене экономического олимпа, вытащило немало безнадёжных стран из выгребной ямы очередного социализма. Нам лишь остаётся признать, что от этих двух могущественнейших центров силы; «врачей и пациентов» и зависит судьба нашего с Вами мира.157357_original




[vkontakte] [facebook] [twitter] [odnoklassniki] [mail.ru] [livejournal]

Каталог сайтов